Сценическое оправдание — путь к вере
Итак, мы видим, что путь к сценической вере — через
убедительное для актера объяснение, через увлекательную для него мотивировку
всего, что происходит на сцене и что он сам делает в своей роли. Секрет
актерской веры в хорошо найденных ответах на вопросы: «почему?», «зачем?», «для
чего?». К этим основным вопросам можно прибавить и ряд других: «когда?»,
«где?», «каким образом?», «при каких обстоятельствах?» и т.п. Ответы на такого
рода вопросы К.С. Станиславский называл сценическим оправданием. Что значит
оправдать? Оправдать — значит объяснить, мотивировать. Однако не всякое
объяснение и не всякая мотивировка имеют право называться сценическим
оправданием, а только такие, которые целиком реализуют формулу: «МНЕ НУЖНО».
Для того чтобы стать сценическим оправданием, мотивировка, во-первых, должна
быть верной (то есть соответствовать идее данного образа и всего спектакля) и,
во-вторых, предельно убедительной или даже больше, чем убедительной, —
увлекательной для самого актера. Итак, сценическим оправданием мы будем
называть верную для спектакля и увлекательную для самого актера мотивировку.
Мотивировку — чего? Всего, что находится и происходит на сцене. Ибо ничего на
сцене не бывает такого, что не нуждалось бы в верной и увлекательной для актера
мотивировке, то есть в сценическом оправдании. Оправданным на сцене должно быть
все — место действия, время действия, декорации, обстановка, все находящиеся на
сцене предметы, все предлагаемые обстоятельства, костюм и грим актера, его
повадки и манеры, все другие характерные особенности образа, действия и
поступки актера, его слова и движения, а также действия, поступки, слова и
движения партнера — словом, все, решительно все! Однако возникает вопрос,
почему именно этот термин: «оправдание»? В каком смысле — оправдание?
Разумеется, в особом сценическом смысле. Оправдать — значит сделать для себя
правдой. При помощи сценических оправданий, то есть верных и увлекательных
мотивировок, актер вымысел превращает для себя (а следовательно, и для зрителя)
в художественную правду. Разумеется, это не имеет абсолютно ничего общего с
моральным или юридическим значением слова «оправдать». Оправдать в сценическом
смысле поведение какого-нибудь негодяя — например, шекспировского Яго — это
отнюдь не значит признать его невиновным в тех моральных преступлениях, которые
он совершает, — вовсе нет! Это значит установить мотивы и цели его
отвратительных поступков и таким образом объяснить его поведение. В результате
этого объяснения наш моральный приговор над Яго может оказаться еще более
строгим и беспощадным, чем без этого объяснения.
Случайности
ни сцене и их оправдание
Значение сценических оправданий в работе актера
огромно. Чем добросовестнее и чаще прибегает актер к этому средству возбуждения
сценической веры, тем большего мастерства он достигает в области внутренней
техники. Такому актеру ничего не страшно на сцене: никакие случайности и
неожиданности его не смутят. Он выйдет с честью из любого положения. Его не
испугает ни опоздание на выход партнера, ни неожиданное отсутствие на сцене
какой-нибудь необходимой для игры вещи, ни забытая им самим или партнером
реплика — словом, ничто не нарушит процесса его жизни в качестве образа и не
поставит в тупик, ибо против всех случайностей и неожиданностей у него есть
превосходное оружие и он им отлично владеет. Таким оружием в руках
актера-мастера является сценическое оправдание. Всякая случайность на сцене
немедленно должна быть оправдана — так гласит закон внутренней техники
актерского искусства. При помощи оправдания случайность включается в логику
сценической жизни. Больше того, она может быть использована как новое
обстоятельство в жизни образа, для нахождения новых, интересных и ярких
сценических красок. Всякая случайность или неожиданность на сцене должна быть,
как говорят актеры, «обыграна» (вспомним, как великолепно Щукин в «Егоре
Булычеве» «обыграл» неожиданно брошенный в него посох игуменьи). Но «обыграть»
что-либо можно, только оправдав, обыгрываемое, то есть превратив его при помощи
своей фантазии в элемент сценической жизни, в частичку той правды, которую
создают на сцене актеры своим творчеством. Настоящий мастер не только не боится
никаких неожиданностей и случайностей на сцене — наоборот, он их любит. Вызывая
в актере мобилизацию всех его творческих сил, эти случайности стимулируют
фантазию актера и не только не разрушают его сценическую веру, как это бывает с
дилетантами и новичками, но напротив того, усиливают и укрепляют ее, доставляя
актеру большое творческое удовлетворение. Итак, для того чтобы приобрести
абсолютную убежденность во всех своих сценических поступках и играть с той
уверенностью и с тем творческим спокойствием, которые так характерны для
больших мастеров сцены, актер должен приобрести привычку добросовестно,
тщательно и подробно оправдывать все., что касается его жизни на сцене в
качестве образа.
|
|
|