Но может быть, мы все-таки опять недооцениваем те условия, те
законы жизни, в которых жила Лариса? Те самые законы материального благополучия
— «бряхимовского символа веры»! Те самые законы, которые Паратова заставили
отказаться от женитьбы на Ларисе. И сама Лариса, которая еще совсем недавно
(сегодня утром!) осуждала мужчин за то, что ими в их поступках руководит не
только суть взаимоотношений, эта же Лариса сама стыдится бедности своего жениха
— Карандышева!.. Да, очевидно, Лариса тоже все-таки дитя своего времени и несмотря
на то, что она ненавидит «бряхимовские законы жизни», она все-таки их и
исповедует...
Опять проявление того, что мы обнаружили, ища исходное событие,—
«бряхимовщина»!
Посмотрите, как заботится Островский о том, чтобы этот
карандышевский обед стал событием: об этом обеде говорят не только все
действующие до этого момента лица, но Островский специально выводит на сцену
новый персонаж — Ефросинью Потаповну, все заботы которой связаны только с
обедом. Оказывается, для Островского карандышевский обед — это не только
удобное место действия, где можно собрать вместе и жениха, и невесту, и
искусителя, чтобы затем разыгралась мелодраматическая ситуация — искуситель
увез невесту от жениха. Нет, для автора важен именно этот обед — шикарный для
Карандышева и его тетушки, нищенский — для Ларисы, Паратова, Огудаловой,
Кнурова и остальных... Островский пишет специальную сцену, в которой сетованья
Ефросиньи Потаповны по поводу «ужасных расходов» приводят Ларису в отчаяние!
Островский как бы добивает Ларису Ефросиньей Потаповной — этим живым воплощением
бряхимовской нищеты... Если бы Островского интересовала только
мелодраматическая сторона событий, то не было бы у автора никакой необходимости
сталкивать Ларису с Ефросиньей Потаповной. Приходилось видеть такие спектакли
«Бесприданница», из которых без всякого ущерба для них можно было бы изъять
Ефросинью Потаповну... А Островскому, оказывается, необходима была сцена Ларисы
с Ефросиньей Потаповной — в результате которой Лариса восклицает: «Бежала бы я
отсюда, куда глаза глядят». Может быть, если бы Лариса не была уже готова
«бежать, куда глаза глядят», то предложение Паратова удрать с этого обеда за
Волгу было бы воспринято ею по-иному...
Конечно, огромное значение играет и поведение Паратова:
|
«Паратов.
Очаровательница!.. Как я проклинал себя, когда вы пели! Лариса. За что? Паратов. Зачем я
бежал от вас? На что променял вас? Лариса. Зачем же вы
это сделали? Паратов. Ах, зачем?
Конечно, малодушие. Надо было поправить свое состояние. Да бог с ним, с
состоянием. Я проиграл больше, чем состояние, я потерял вас; я и сам страдаю,
и вас заставил страдать... Погодите винить меня! Я еще не совсем опошлился,
не совсем огрубел, во мне врожденного торгашества нет; еще несколько таких
минут... я брошу все расчеты, и уж никакая сила не вырвет вас у меня, разве
вместе с моей жизнью... *** Послушайте; мы едем всей компанией кататься по Волге на
катерах — поедемте! Лариса. Ах, а здесь?
Я не знаю, право... Как же здесь? Паратов. Что такое
«здесь»? Сюда сейчас приедут; тетка Карандышева, барыни в крашеных шелковых
платьях; разговор будет о соленых грибах. Лариса. Когда же
ехать? Паратов. Сейчас. Лариса. Сейчас? Паратов. Сейчас или
никогда. Лариса. Едемте»[84]. |
Очевидно, Лариса верит Паратову не только потому, что ей
хочется, чтобы все так и было; наверное, она верит Паратову потому, что он
сам очень хочет поверить в то, что он так именно и поступит... что он сумеет
разорвать эти «бряхимовские цепи»... Тетка Карандышева и «соленые грибы» снимают все колебания
Ларисы! |
Совершенно очевидно, что страстное желание Паратова вырваться из
этого бряхимовского мира торгашества так сильно действует на Ларису именно
потому, что и она чуть было не задохнулась в этом же бряхимовском мирке — мирке
Ефросиньи Потаповны, «крашеных платьев и соленых грибов»!.. Отъезд Ларисы за
Волгу — это, очевидно, не только и не столько бегство к Паратову, как бегство
от Бряхимова...
|
|
|