Ах, как поет Лариса!.. В чем дело? В чем секрет такой
привлекательности ее пения?! Ведь нет особой силы или красоты в голосе (Кнуров
в Милане слушал лучших итальянских певиц!)... И сама-то она, хоть и красива, но
Кнуров за свою долгую жизнь и не таких красоток повидал?!
Чем же притягивает к себе Лариса? Может быть, тем, что так мало
наблюдает Кнуров у других женщин, когда они встречаются с миллионером Кнуровым:
у Ларисы абсолютно естественное, органичное чувство человеческого достоинства;
и в других людях она ценит не «миллионы», а только истинные достоинства:
смелость, благородство, доброту, чуткость (вспомним ее рассказ Карандышеву о
достоинствах Паратова!..). Лариса — не только красивая женщина, Лариса —
личность! А когда человеческая личность обладает еще и художественным
дарованием, то сила воздействия такой личности — художника на других людей
очень велика:
«...Высшая творческая натура влечет... к себе всех... ведет за собою...
в незнакомую страну изящного, в какой-то рай, в тонкой и благоухающей атмосфере
которого возвышается душа, улучшаются помыслы, утончаются чувства... Это
ощущение есть начало перестройки души...»[49]
Вспомним, как (в III акте) и
Вожеватов, и Паратов, и Кнуров уговаривают Ларису «спеть хоть что-нибудь», и
какое затем восхищение вызывает пение Ларисы.
«...Кнуров (Ларисе). Велико наслаждение видеть вас,
а еще большее наслаждение — слушать вас.
Паратов (с мрачным видом). Мне кажется, я с ума
сойду...
Вожеватов. Послушать да и
умереть — вот оно что!»[50]
Да, возможно, что тяга Кнурова к Ларисе — это не просто страсть
пожилого человека к молоденькой барышне, а нечто иное — нечто большее... И
очень бы хотелось Кнурову почаще бывать в доме Огудаловых, но...
«...Много у них в доме всякого сброда бывает... Тот лезет к Ларисе
Дмитриевне с комплиментами, другой с нежностями... Так и жужжат, не дают с ней
слово сказать...» И потому Кнуров почти не бывает и в этом единственно
притягательном для него доме города Бряхимова...
Нет, неинтересно, тоскливо Кнурову в родном Бряхимове... Впрочем,
как и всюду!.. Какой-нибудь потомок Кнурова вроде горьковского Булычева в голос
завоет: «Не на той улице живу!..»
Но Кнуров пока еще, возможно, стыдится своей тоски, а скорее и не
сознает ее до конца. Он только бродит пока молча, как «идол», по бульвару «взад
и вперед»... В будни еще туда-сюда: управляющие докладывают, телефоны звонят,
телеграммы надо просмотреть... А в воскресенье совсем плохо: тихо, пусто, одиноко,
девать себя некуда... А сейчас только полдень. Начинается эта воскресная пытка
ничегонеделанья!..
Очевидно, «опять воскресный полдень!» — это
ведущее предлагаемое обстоятельство и для Кнурова, ибо оно определяет его поведение...
Посмотрите, как он мрачен: «...входит Кнуров и, не обращая
внимания на поклоны Гаврилы и Ивана, садится к столу, вынимает из кармана
французскую газету и читает. Справа входит Вожеватов».
Вожеватов сообщает, что он встречал пароход, на котором должен был
приехать Паратов... Это сообщение абсолютно безразлично Кнурову.
Далее диалоги продолжаются только между Вожеватовым, Гаврилой и
Иваном, а Кнуров все это время молчит.
А Вожеватов? Чем он занят в это воскресенье? Какое событие
руководит поступками Вожеватова? Покупка «Ласточки»? Но ведь в момент приезда
Паратова, равно как и на протяжении всей пьесы, Вожеватов ни разу даже не
вспомнил о «Ласточке»! Может быть, приезд Паратова радует Вожеватова возможностью
кутнуть за его счет? Но ведь Вожеватов сам богатейший человек (богаче
Паратова), могущий кутнуть в любую минуту, было бы желание и повод...
Может быть, прав Кнуров, подозревающий, что у Вожеватова свои
серьезные планы на увоз с собою в Париж Ларисы Огудаловой? Если это так, то,
может быть, действительно Вожеватов все продумал заранее и организовал всю
«операцию», то есть он специально договорился с Паратовым о покупке «Ласточки»?
Может быть, план Вожеватова был примерно таков:
а) приезд Паратова расстроит свадьбу
Ларисы;
б) Паратов, сделав свое, укатит (ведь
Лариса бесприданница, а Паратову явно нужны деньги — «Ласточку» продает!);
|
|
|