Конечно, критик не может быть только художником, как и
художник не может не быть, помимо того, что он художник, еще и человеком
определенного образования, культуры, воспитания и общественной позиции. Все эти
связи накладывают более или менее жесткие ограничения на любого художника;
не может быть свободна от них и художественная критика. Но, как бы ни были
прочны и значительны эти связи, художник', занятый своим произведением, не
замечает их. Ведь в неповторимом узоре каждой данной биографии и данных индивидуальных
качеств они-то, связи эти, и представляют собою его личность. Поэтому
всякий художник, изучая объект (натуру - в живописи, скульптуре, литературе) или
конструируя, сочиняя произведение (как в музыке, архитектуре,
танце), видит и создает новое-то, что свойственно только ему и никому
другому. «Поэт не есть человек без профессии, ни на что другое
негодный, а человек, преодолевший свою профессию, подчинивший
ее поэзии», - сказал О.Э.Мандельштам (169).
Поэтому
чем больше художник занят внешним миром и каким-то конкретным явлением
этого мира и чем внимательнее и глубже проникает он в это явление, тем
полнее он выражает себя - свое понимание мира в целом. Разумеется,
сама по себе
поглощенность объектом еще далеко не обеспечивает появление
художественного произведения, и ко всей этой сложной
проблеме нам еще придется вернуться; сейчас достаточно того,
что к художественной критике относится все, что относится к
любой художественной деятельности, но объектом ее является
не действительность (как, скажем, в изобразительном искусстве), а произведение
искусства - критикуемый объект.
«Эстетическая критика стремится стать искусством, для которого
поэзия была бы лишь материалом» (10, стр.511). Эту мысль
И.Ф. Анненского можно бы продолжить: так всякое исполнительское искусство родственно
эстетической критике -в нем исполняемое служит материалом.
Поэтому искусство режиссуры можно уподобить художественной
критике: оно имеет дело не непосредственно с жизнью, а с пьесой -
явлением искусства. «Критик занимает то же место по отношению к
разбираемому произведению искусства, как художник - к видимому
миру форм и красок или невидимому миру страстей и мыслей. <...> Летопись нашей собственной
души - вот что такое высшая критика». Это определение О.Уайльда (284,
стр.230-231).
В
микрорайоне строится новое здание - больница, поликлиника;
заинтересоваться этим могут разные люди: врач, инженер-строитель, политик, социолог,
больные, любители лечиться и художники разных специальностей - писатель, живописец, кинематографист.
Точка зрения каждого может быть обычной,
житейско-потребительской, но может быть и специальной -
профессиональной; кроме того, она не будет лишена и
оригинальности. Только в точке зрения художника эта субъективная
оригинальность представляет собою принципиальную ценность, может быть,
значительную. Художник увидит в строящемся здании обобщающий смысл, превосходящий по
своему значению данный частный случай, как бы ни был он
значителен сам по себе. Так, роман Толстого значительнее истории
Анны и Вронского и роман Достоевского значительнее судеб Раскольникова и Сони.
Поэтому в портретах, созданных великими мастерами, ценится не то, что
характеризует портретируемого, а то, что увидел в нем живописец, что имеет
общее значение и характеризует больше художника, чем модель,
им воспроизведенную.
В одном и том же произведении искусства критика разного рода
увидит разное: технологическая - одно, историческая -
другое. Преобладание субъекта - признак критики художественной, пока и
поскольку субъект этот - художник, то есть личность, обладающая определенными качествами, к
которым мы обратимся в дальнейшем.
Художественная критика свободна от многих ограничений, свойственных
критике других родов, но, в отличие от них, она подчинена обязательству открывать новое. И не только в критикуемом
явлении (произведении искусства), а через его посредство - в самой
окружающей субъекта действительности. Это новое есть обобщающий
вывод: чем шире обобщение и чем убедительнее оно
обосновано, тем значительнее
данное произведение художественной критики.
|
|