Иллюстрируя
«теорию потребностей» ссылками на Ф.М. Достоевского,
Л.Н. Толстого, Г. Бёлля, Ст. Цвейга, К.М. Симонова и И.А. Гончарова, я беру на себя
смелость «художественной критики».
Толкования их подхода к познанию человека, предлагаемые мною, едва ли можно доказать как объективную истину или опровергнуть. Чем шире
метафорический смысл упоминаемых
мною произведений, тем многозначное они. Тем шире и возможности увидеть в них различное. Увиденное мною не исключает возможности видеть и другое, или только
другое, вплоть до противоположного.
«Значительность и
долговечность этих произведений такими возможностями определяются и измеряются.
«Предложенные мною
экстраполяции, может быть, целесообразно закончить вопросами: с чего начинают
познание человека Андрей Платонов? Михаил Булгаков? Томас Манн?...
«Если начать со
свойственного каждому повышенного интереса к человеческим потребностям и,
прежде всего, к какой-то определенной, то это, может быть, расширит понимание
их творений? Поможет, например, заметить, что в каждом из них близко другому,
что - контрастно и что у писателя на разных этапах его творческого пути
проявляется по-разному?...
II.
«Все искусства по
содержанию духовны, хотя в любом духовное воплощено материально. Станиславский
открыл это материальное бытие духовности в актерском искусстве.
«К.С. Станиславский
всю свою жизнь в искусстве был занят переживаниями артиста в роли. Точнее -
усилением, повышением, точностью и яркостью воплощения их духовности. Он
писал: «В самом деле, что значит оценить факты и события пьесы? Это значит
найти в них скрытый смысл, духовную сущность, степень их значения и воздействия
(264, т.4, стр.108); «Новый вид анализа или познавания пьесы заключается в так называемом процессе оценки фактов»
(264, т.4, стр.247); «Оценка фактов
- большая и сложная работа» (264, т.4, стр.252); «Почувствовать в одной сверхзадаче всю сложную
духовную сущность целой пьесы
нелегко! Нам, простым смертным, это не по силам. И если мы сумеем ограничить
число задач в каждом акте пятью, а во всей пьесе - двадцатью или двадцатью
пятью задачами, которые в совокупности вместят в себя всю сущность, заключенную
во всей пьесе, - это лучший результат, который мы можем достигнуть» (264, т.4,
стр.290).
«В интеграции задач,
в возникновении их иерархии проявляется сверхсознание артиста. «Сверхсознательное
начинается там,
где кончается реальное или, вернее, ультранатуральное (если производить это
слово от натуры). Пусть же артист, прежде
чем думать о сверхсознании и вдохновении, позаботится о том, чтоб однажды и
навсегда усвоить себе правильное самочувствие на сцене настолько, чтоб не
знать иного» (264, т.4, стр.157); «Словом, когда все правда, до пределов
распро-ультранатурального» (264, т.4, стр.338). Так сложилась «система
Станиславского» с методом физических действий на ее вершине и с единой целью,
удаляющейся при приближении к ней - к идеальному воплощению жизни человеческого
духа и его возвышению. Но как раз с возвышением духовности возникла ситуация
неожиданная и парадоксальная при постановке пьес А.П. Чехова.
«О
«Чайке» автор писал Суворину 21 октября 1893 г.: <«...>
пишу пьесу, которую кончу, вероятно, не раньше как в конце ноября. Пишу не без
удовольствия, хотя страшно вру против условий сцены. Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро), много разговоров о литературе, мало действия, пять
пудов любви» (310, т.12,
стр.83-84). О «Трех сестрах» О.Л. Книппер 15 сентября 1900 г.: <«...> во-первых, может
быть, пьеса еще не совсем готова -
пусть на столе полежит, и, во-вторых, мне необходимо присутствовать на
репетициях, необходимо! Четыре ответственных женских роли, четыре молодых интеллигентных женщина оставить Алексееву я не могу, при всем моем уважении
к его дарованию и пониманию» (310, т.12, стр.422). О «Вишневом саде»
М.П.Алексеевой (Лилиной) 15 сентября 1903 г.: «Вышла у меня не драма, а
комедия, местами даже фарс, и я боюсь, как бы мне не досталось от Владимира
Ивановича. У Константина Сергеевича большая роль. Вообще же ролей немного»
(310, т. 12, стр.549).
|
|
|