В
этой теории Христиансен толкует портрет как драму» (56, стр.243-244).
«Смотреть
на натуру - значит уяснять ее характер»; «Душу не пишут, - сказал Сезанн, - пишут тело, а когда
тело написано хорошо <...>, то душа, если она есть, будет светиться и проявляться во всем» (235,
стр.308).
Сочетание
натуральности с одухотворенностью и последующая зримость человеческой души
предстают как очевидное «чудо искусства». Р.М. Рильке утверждает даже, что «живописцу едва ли следует осознавать свои намерения (как и вообще художнику): его достижения, загадочные
для него самого, должны
так быстро переходить в его работу, минуя окольный путь размышлений, что он просто не
может заметить их в минуту этого перехода» (228, стр.233-234).
Такого рода «чудеса
искусства» служат главным
доказательством существования
сверхсознания и творческой логики.Ведь само выражение «сверхсознание» предложил
К.С.Станиславский, исходя из
своей художественной практики, и он же категорически требовал всегда логики.!
Осуществляется такое
«чудо» мастерством художника;
а оно заключается в
уменье быстро и безошибочно точно, легко, не задумываясь,
не размышляя, отбирать из
видимого, наличного,
реально возможного или
существовавшего в прошлом
- из всего ему известного - именно то, что, связанное в облике портретируемого
в единое целое, характеризует его, а в нем - его самое сокровенное и сугубо
личное, и что в то же время представляется портретисту
истиной, касающейся души не только данного человека.
Художник
В.А. Серов изобрел даже специальную технику отбора наиболее существенного в рисунке. Его биограф пишет: «Серов заказал альбом из прозрачной бумаги и начинал рисовать с последней страницы, рисунок
делал чрезвычайно быстро,
иногда за одну-две минуты, потом накрывал его предыдущим листом и на нем прорисовывал,
опуская ненужные подробности,
а первый рисунок вырывал из альбома и сминал.
И так до тех пор, пока рисунок не становился предельно лаконичным и
выразительным» (135, стр.340).
В
лаконизме - экономия и точность использования средств.
По выражению артиста и режиссера С.М. Михоэлса, «образное прежде всего является результатом экономии мысли» (190, стр.139).
В отборе и связывании
отобранного в единство художник свободен, но он ничего не сочиняет, не
выдумывает; его доблесть - в точности отбора нужного и в прочности связей. В
этом отношении художники других профессий, в отличие от портретистов, как будто
бы много свободнее. Но принцип во всех искусствах, в сущности, тот же. На нем построена и техника киномонтажа, в частности - известный «эффект Кулешова».
Карел Рейнц так рассказывает о нем: <«...> Пудовкин и Кулешов выбрали
несколько крупных планов актера Мозжухина, которые они и использовали для
своих экспериментов, смонтировав их в трех различных комбинациях. В первой
сцене за крупным планом спокойного лица Мозжухина следовал кадр с тарелкой
супа, стоящей на столе. Во втором варианте лицо Мозжухина было смонтировано с
кадрами гроба, в котором лежал труп женщины, и, наконец, в третьем варианте за
крупным планом лица Мозжухина следовал кадр маленькой девочки, игравшей со своей игрушкой.
Пудовкин пишет: «Когда мы показали
эти три комбинации зрителям, не посвященным в наш секрет, результат оказался
потрясающим. Они восхищались
игрой артиста, отмечали его тяжелое раздумье над
забытым супом, были тронуты и взволнованы глубоким горем, которое выражалось во
взгляде на умершую, и восхищались веселой, счастливой улыбкой, когда он смотрел на игравшую девочку. Но мы знали, что во всех трех случаях лицо
было совершенно одинаковым» (226, стр.39).
Выбор «кадров»
портретиста уже. Он свободен находить нужное себе только в том, что дано ему моделью. Поэтому модель целиком
поглощает его внимание как объект тщательного изучения. Практика великих портретистов доказывает, что чуть ли не любой человеческий облик содержит достаточно
широкие возможности для свободного выбора, и он вовсе не узок подлинному мастеру.
Единственное, чего модель не допускает, это - равнодушия или пренебрежительного
отношения к ней портретиста.
|
|
|