«Естествознание нужно человеку для знания, религия нуж­на ему для действия», - писал М. Планк (216, стр.262). «Бог промежи нами будет» или «нас Бог рассудит», - таковы, по Ключевскому, были обычные формулы объявления междоусоб­ной войны в Киевской Руси (125, т.1, стр.181). М.Ганди пи­шет: <«...> сущностью религии является мораль»; <«...> я покло­няюсь богу только как истине, Я еще не нашел его, но ищу»; «Мораль есть основа всех вещей, а истина - сущность мора­ли. Истина стала моей единственной целью. Я укреплялся в этой мысли с каждым днем, и мое понимание истины все ширилось» (60, стр.36-37 и 63).

Кто из всех этих авторов прав? В их суждениях есть об­щее, но видны и различия. Надо полагать, правы все. Речь идет о сложных потребностях, и в каждом случае в их составе та или другая занимает большее или меньшее место. Может быть, нет двух людей, у которых понимание нравственности было бы тождественным, так же как и представления о рели­гии (кроме, разумеется, представлений самых примитивных).

Нравственность - это конкретная социальная практика ре­лигии, религия - это обобщенно теоретические основания нравственности.

Когда религия выступает как связь с абстрактным боже­ством, она есть утверждение определенной, известной истины и служение ей. Это «служение» может не нуждаться в людях, оно может осуществляться молитвой в полном уединении и даже требовать уединения или полного отрешения от мира с его суетой конкретных дел и социальных потребностей. Но когда и поскольку служение истине касается других людей, оно предъявляет к ним требования, и в них входят представ­ления об обязанностях каждого не только по отношению к богу, но и к себе самому и к другим людям. Такие обяза­тельства не выполнялись бы, если бы они были социально нерентабельны в данное время в данных условиях. Они, в сущности, продиктованы социальными потребностями, но ре­лигия придает им значимость абсолютной ценности, как если бы они вытекали из предписаний божества или Истины.

Такие предписания должны быть общепонятны и катего­рически общезначимы, чтобы противостоять социальным по­требностям, разъединяющим людей. В основе последних лежат субъективные представления о справедливости, и потому они не могут обеспечить единства и общности интересов рода человеческого. Чтобы придать тому или другому представле­нию об этом всеединстве объективность и общеобязательность, социальные потребности и вынуждают обращаться к религии.

Л.Н. Толстой записал в дневнике: «Единению людей слу­жит, кроме любви, еще истина. Приходя к единой для всех истине, люди соединяются между собой (от этого суеверия вредны - они разъединяют людей). И потому наука истинная ведет к единению; но для того, чтобы она была таковою, она должна действительно вести всех к истине. Выражения истины должны быть ясны, понятны и истинны, несомненны» (277, т.50, стр.176). Но наука всегда ищет и ни одной истиной не удовлетворяется, имея дело только с истинами относительны­ми, не только допускающими, но и требующими сомнения в их окончательной достоверности.

Религия - истина в последней инстанции, то есть - обяза­тельная для всех без исключений. Она призвана обеспечить единство рода человеческого, хотя обращена к Богу и к Ис­тине, а не к людским взаимоотношениям.

Утверждаемая религией, истина выполняет в некоторой степени свою функцию в нравственности, пока опыт не вы­нуждает признать эту истину суеверием. Тогда находится но­вая истина, опять выступающая как окончательная и временно удовлетворяющая потребность в санкционировании нравствен­ности. Эти разные «истины» борются между собою, и «Царство Божие» установить не удается, но и поиски оконча­тельной истины не прекращаются.

Поэтому каждая религия есть определенная норма удов­летворения идеальных потребностей - попытка прекратить поиски как ересь, вольнодумство, неверие и т.п. Поэтому ре­лигий, в сущности, столько же числом, сколько таких норм. Поэтому главные различия в религиозных потребностях людей можно видеть не в содержании дорогих для них догматов, а в степени приверженности либо к каким бы то ни было догма­там, либо к поискам истины (как это особенно характерно для Л.Н. Толстого, М. Ганди), хотя поиски эти, в сущности, отрицают догматику как таковую, и на религию в обычном смысле мало похожи. Впрочем, поиски эти не похожи и на неверие, на скептицизм - поиски невозможны без представле­ний о том, что искомое существует.

Актеры

Режиссеры

Композиторы