Неискусство
необходимо в искусстве для того, чтобы быть осуществленным в том наиболее
совершенном качестве, в котором оно убеждает в категорической очевидной
истинности. Таковы
в принципе: изображения предмета - в живописи, графике, скульптуре; некоторая история - в эпосе, в прозе;
некоторые переживания - в лирике;
наполнения времени - в музыке; полнота пространства - в архитектуре; движения человеческого тела - в хореографии;
поведение человека - в актерском искусстве.
Возникает ситуация на
первый взгляд парадоксальная: художник создает произведения искусства,
занимаясь как будто бы даже неискусством, добиваясь в нем наивысшего качества.
С.Моэм так это
определил: «Как ни странно, - я не могу объяснить это явление, но, видимо, оно
в природе вещей, -художник достигает нужного результата лишь тогда, когда не добивается этого <...>. Пчела
делает воск для собственных нужд и понятия
не имеет, что человек найдет для него много различных применений» (192, стр.222-223). «Большая часть знаменитых портретов, - пишет тот же автор, - была написала
потому, что живописцам за них платили. А когда работа начата, она так
захватывает художника - и живописца и писателя, - что он уже думает только о
том, как бы выполнить ее возможно лучше» (192, стр. 133).
«Нужда в деньгах»
побудила И.А.Бунина написать рассказ «Баллада», как и многие другие, любимые им
(см.: 41, т.9, стр.371-372).
И.Э.Грабарь пишет о
В.А.Серове: «Ставши первым портретистом России, он был завален заказами, и
наряду с намеренно будничными портретами писал немало парадных и обстановочных.
Одного только он не делал никогда - не относился к ним как к скучной «заказной
работе», делаемой только для того, чтобы ее сбыть поскорее. Шутя, он любил
говорить, что не умеет писать «не на заказ». Как известно, так же относился к
«заказам» и П.И.Чайковский, любивший писать «на заказ» и ссылавшийся обыкновенно на Моцарта, написавшего большинство своих пьес по заказу» (77, стр.134).
А.Блок выписал в дневник слова Родена:
«Гениальности можно достигнуть не
мгновенными вспышками и преувеличенной чувствительностью, а упорным проникновением и любовью
к натуре. Таковы были средневековые строители» (31 стр.219).
Этого
же требовал Э.Хемингуэй: «Сначала надо изучить то,
о чем пишешь, потом надо научиться писать. На то и другое уходит вся жизнь», -
говорил он (299, т.1, стр.24).
Характерное для
искусства стремление к бесконечному совершенствованию качества начинается с исключительного внимания к некоторому реальному
явлению неискусства - к необходимости, непреложности, достоверности его существования. Такое внимание ведет к уяснению структурности данного явления и к моделированию его структуры
как таковой -связей, ей присущих и
освобожденных от случайного, лишнего. Тут проступает родственность искусства и науки в их единой познавательной сущности. Г.В.Плеханов
писал: «Флобер считал своей
обязанностью относиться к изображаемой им общественной среде так же объективно, как естествоиспытатель относится к природе. «Надо обращаться с людьми, как с
мастодонтами или крокодилами, - говорил он. - Разве можно горячиться из-за
рогов одних и из-за челюстей других? Показывайте их, делайте из них чучела,
кладите их в банки со спиртом, - вот и все» (219, стр.183). Но внимание
художника к натуре не есть подчинение ей; оно больше похоже на господство: в
нем смелость и сила проникновения непосредственно к сущности явления. Ст.Цвейг
утверждает: «Бальзак всегда особенно величествен, когда он стоит над своим временем, когда он не простирается ниц перед своей эпохой и создает
вещи, имеющие абсолютное значение. Действие «Кузины Бет-ты» и «Кузена Понса»
лишь случайно разыгрывается в Париже и лишь случайно - в первой половине девятнадцатого столетия. Его можно было бы перенести в Англию, в Германию,
во Францию и в Америку наших дней, в любую страну, в любое время, ибо здесь описаны
страсти стихийные» (303, стр. 443-444).
Модель,
создаваемая искусством, служит удовлетворению потребности качества познания, когда она одновременно и многозначна и жизненно достоверна своей неповторимой единичностью.
Пределов совершенства в том и в другом нет, а в единстве они выступают как целостность, композиционная уравновешенность частей и ритм противоречий, пульсирующих во всех звеньях структуры от целого до
самой малой его части. Из этих
признаков художественности главным, решающим и увенчивающим все другие является единство, целостность. В нем - искомая категорическая достоверность и свидетельство возможности полного
примирения противоречий, питающих ритм.
И.П.Павлов писал: «Жизнь отчетливо указывает на две категории людей:
художников и мыслителей. Между ними резкая
разница. Одни - художники - во всех их родах: писателей, музыкантов,
живописцев и т.д - захватывают действительность целиком, сплошь, сполна, живую
действительность, без
всякого дробления, без всякого разъединения. Другие - мыслители - именно дробят ее и тем как бы умерщвляют ее,
делая из нее какой-то временный скелет и затем только постепенно как бы снова
собирают ее части и стараются их, таким образом, оживить, что вполне им
все-таки не удается» (204, стр.459). У первых можно видеть предпочтительный интерес
к «качеству», у вторых - к «количеству» в познании. Без интуиции не обходятся,
конечно, ни те, ни другие.
![]() |
![]() |