В одних социальных кругах эти изменения
происходят быстрее, в других — медленнее. Но навыки одной среды проникают и в
другие, поскольку людям, принадлежащим к разным слоям и прослойкам общества,
приходится вступать во взаимодействие и поскольку каждая общественная прослойка
сама эволюционирует и либо вытесняет другую, либо уступает ей место в
общественной жизни. Поэтому в навыках поведения каждого человека присутствует
не только общее с другими людьми, но и то, что одному ему свойственно. Но
своеобразие здесь потому и является таковым, что оно выступает на фоне общих норм,
господствующих в данное время в данной среде.
Вопрос о происхождении и эволюции этих навыков
выходит за границы нашей темы. В ее пределах — самый факт их существования и
то, в чем именно и как сказываются они в конкретном поведении человека в борьбе.
Речь, в сущности, идет о том, что обычно
называют благовоспитанностью. Когда
нам приходится иметь дело с другим человеком, мы почти всегда (раньше или
позже) можем сказать — имеем ли мы дело с человеком «воспитанным» или
«невоспитанным» и в какой мере воспитанным; далее могут быть сделаны выводы
даже о том, в какой среде протекала его жизнь, в частности его детство и
юность. В России XIX и начала XX века можно было относительно точно по навыкам
поведения установить принадлежность человека к крестьянам, рабочим
(мастеровым), городскому мещанству, купечеству, духовенству, провинциальному
дворянству, интеллигенции, чиновничеству, аристократии.
Отвлекаясь от вопросов о том, как именно
данный человек воспитан по существу, можно ставить вопрос в общей форме: воспитан
ли он вообще? Воспитывался ли он стихийно
— без всякой специальной заботы с чьей бы то ни было стороны или он
подлинно воспитан, то есть в его
поведении отражаются навыки, привитые ему сознательно и планомерно?
Такая обобщенная постановка вопроса представляется
правомерной потому, что есть нечто общее в результатах всякого систематического
воспитания и есть нечто общее в отсутствии воспитания. Это общее не исключает
разнообразия в пределах того и другого, но тем не менее граница между тем и
другим всегда достаточно ясно ощутима. Ведь что бы ни вкладывалось в понятие
«воспитанности», всякое воспитание есть, по сути дела, борьба с
невоспитанностью.
Марку Твену принадлежит изречение: «Воспитание
— это все. Персик когда-то был горьким миндалем; цветная капуста — всего лишь
простая капуста с высшим образованием» (143, стр.540).
Воспитание вырабатывает у человека навыки,
признанные разумными, достойными в данной социальной среде в данное время, вопреки личным побуждениям, порывам и
настроениям, возникающим у него. Эти сознательно прививаемые навыки —
общественно целесообразные нормы — ставят границы личному произволу и свободе
выявлений эгоистических побуждений. В относительно узкой области манер нормы эти наиболее универсальны:
они совпадают даже в тех случаях, когда имеются в виду самые различные по
содержанию морально-этические принципы. Скажем, чистоплотность, вежливость,
внимание к собеседнику — такие и подобные им навыки признаются целесообразными
едва ли не в любом человеческом коллективе. При прочих равных условиях с
благовоспитанным в этом смысле человеком всегда
легче иметь дело, чем с человеком, лишенным этих навыков {101).
Манеры — это как бы поверхность поведения. Их
можно уподобить инструментам или своеобразному вооружению во взаимоотношениях с
людьми. Хорошие инструменты и хорошее вооружение могут быть употреблены с
самыми разными целями, но как каждый человек заинтересован в обладании ими, так
и общество, в состав которого он входит, заинтересовано в том, чтобы он ими
владел. Поэтому любая среда, если она воспитывает своих членов, стремится
привить им также и эти универсально выгодные навыки — манеры, «капитал, который
ничего не стоит и всегда приносит доход».
Но в различных социальных кругах «капитал»
этот расценивается по-разному. Самые наилучшие инструменты эффективны только в
руках человека, который умеет свободно ими пользоваться. Так же и с хорошими
манерами: они приносят «доход» лишь тогда, когда человек вполне ими владеет.
Поэтому воспитание хороших манер требует со стороны воспитателя повседневных,
длительных и упорных усилий; они вырабатываются преимущественно в детстве и в
юности, всегда в индивидуальном порядке и потому дорого стоят и воспитателям и
обществу в целом. «Капитал» этот «ничего не стоит» только тому, кто его уже
получил.
|
|
|