Слабейший, уверенный во враждебном отношении к
себе партнера, вести с ним позиционную борьбу не может, хотя в деловой борьбе
он может и сопротивляться и даже пытаться наступать. С появлением у него
сознания своей силы (например, на основе дружественности) возрастает и
возможность позиционной борьбы. Меньше всего нужно самоуверенности для
«выяснений отношений»; больше нужно для «унижения себя»; еще больше — для
«возвышения партнера»; еще больше — для «возвышения себя». А чтобы «ставить на
место» партнера, необходимо уже считать себя сильнее его. Так и бывает, когда
слабейший во множестве отношений тем не менее сознает свое превосходство в чем-то
другом и забывает обо всем прочем. Так, вероятно, в «Трудовом хлебе»
Островского Карпелов обрушивается на Потрохова. Сознание своего превосходства в
разуме, которое сдерживалось слабостью во всем остальном (или скромностью,
зависимостью), вдруг прорывается наружу.
Итак, если в обмене информацией сильный много
и красноречиво говорит, а слабый лаконичен, то это значит, что оба они заняты,
в сущности, взаимоотношениями, даже если говорят как будто бы о деле; если,
говоря о деле, один краток, а другой многоречив, то первый сильнее второго,
если сильный скуп на слова, а слабый разговорчив, то оба заняты чем-то
конкретным; если, занятые взаимоотношениями, один красноречив, а другой
косноязычен, то первый сильнее второго, и т. д.
Охарактеризованные проявления силы и слабости
в обмене информацией можно рассматривать, разумеется, только как общие противоположные тенденции. Абсолютно сильных и
абсолютно слабых людей не существует. Как уже упоминалось, им было бы не с кем
бороться. Сложность, противоречивость и изменчивость представлений о
соотношении сил отражаются и на характере обмена информацией. Получая
информацию от партнера, человек узнает его действительные или мнимые
возможности и видит его слабости. Поэтому в процессе самого обмена информацией
представления о партнере всегда колеблются, уточняются и изменяются в оттенках
и подробностях, а иногда — и самым решительным образом. Это неизбежно
отражается и на том, как отмеченные тенденции в обмене информацией проявляются
в каждом частном случае. Но представления о соотношении сил все же относительно
стабильны — они, как уже говорилось, строятся медленно и постепенно и в корне
перестраиваются только перед лицом событий исключительной важности. Все
сказанное о характере обмена информацией можно видеть в баснях Крылова.
В басне «Волк на псарне» чем тверже Волк
держится привычных ему представлений о своем превосходстве в силе (или чем
лучше провокационно изображает его), чем больше верит в успех своей речи и чем
больше в ней позиционных претензий, тем больше он занят добыванием информации.
И наоборот: чем менее самоуверен он, тем конкретнее его предложения и тем
больше он вынужден выдавать ее. Присутствует и то и другое. А развивается его
наступление, вероятно, от позиции к делу и от настоящего к будущему. Значит: от
«добывания» к «выдачам». Ловчий не скрывает своего превосходства в силе и
распоряжается инициативой: выдает информацию в одной компактной фразе — почти
команде.
«Кукушка и Петух». Чем больше каждый уверен в
своих силах, чем более авторитетным считает свое суждение, тем определеннее
выдает информацию.
В «Лжеце» чем хвастовство «дворянина» тоньше и
умнее замаскировано делом, тем более конкретна выдаваемая им информация; тем
больше и у «приятеля» оснований, не входя в конфликт, разоблачать его
по-деловому.
Повар, отчитывая Кота, и дает и добывает. Чем
больше выдает, тем он доброжелательней к Коту; чем больше добывает, тем он
настойчивей и строже, тем больше в его речи выговора и тем меньше поучения.
Волк от Ягненка только требует отчета —
«добывает информацию». В этом: враждебность, превосходство в силе и позиционные
претензии. Ягненок только выдает. Если он делает это кратко и логически
стройно, то в той же мере он держится дела с сознанием своей правоты и с
убежденностью в силе разума.
|
|
|