Идеи и мысли спектакля предопределены пьесой
примерно так же, как идеи и мысли живописного полотна предопределены взятой
художником натурой, идея и тема автора пьесы — избранной им фабулой. Каждое искусство
располагает своими средствами воплощения и толкований натуры — явлений самой
жизни. А сами толкования эти зависят от мировоззрения, таланта и культуры
художника.
Толкование пьесы начинается с представлений о
том, в чем заключается ее основной конфликт и в какой именно «борьбе он должен
воплотиться — как и какие вытекают из него подчиненные конфликты и как
развивается каждый в рисунке взаимодействий, —
в партитуре борьбы.
Границы толкования положены натурой. Не все
можно выразить изображением всякой натуры. Что именно и какой — зависит от
того, что художник действительно сумел в ней увидеть. В этом обнаруживаются
глубина, проницательность и смелость его мысли и воображения и его мастерство.
Но рабское следование натуре, стремление воспроизвести все отдельно взятые
черты ее как равноценные — подобно технической фотографии — есть с точки зрения
художественной пренебрежение к натуре, к тому, чем она значительна и интересна,
— к ее сущности. В живописи на это настойчиво указывал художник Н. П. Крымов (см.
72).
В современном театре толкователем пьесы
является режиссер; в его компетенцию и входит, следовательно, превращение
конфликта драмы в рисунок взаимодействий образов спектакля.
«Талантливые авторы, — пишет Г. Товстоногов, —
порой и сами не знают, как открываются их тайные клады. Но это, в сущности, не
их дело. Их дело — добывать клады человеческих характеров, мыслей, чувств,
событий и поступков. Наше дело — найти ключи от этих кладов и передать их
артистам» (145, стр.32) {132) .
Но как бы ни был режиссер мудр и проницателен,
когда он находит в пьесе интересные сегодняшним зрителям конфликты и переводит
их в своем воображении в рисунок борьбы действующих лиц, он обнаруживает только
свои режиссерские возможности; пока
эта борьба не осуществляется на сцене.
Если актеры не умеют правдиво («от первого
лица») действовать в предлагаемых обстоятельствах, то они не могут и
осуществить сколько-нибудь сложный рисунок взаимодействий. Тогда режиссеру
ничего другого не остается, как на репетициях учить актеров, и если он умеет
это делать, то борьба в спектакле действительно возникает. Но часто — ценой
снижения требовательности к ее рисунку — та и такая, которая легче
актерам-ученикам соответственно их скромным возможностям. Эта компромиссная
режиссура реализует на сцене не столько толкований конфликтов пьесы, сколько
наличные возможности актеров-учеников. При этом максимализм педагогических
требований нередко оборачивается «минимализмом» режиссерским: лишь бы правдиво,
лишь бы органично, лишь бы с верой в ближайшие предлагаемые обстоятельства.
Достоверность поведения в мелочах делается важнее воплощения главного конфликта
пьесы. Режиссуру вытеснила педагогика.
Как мы видели, К. С. Станиславский никогда не
терял самого широкого взгляда на предлагаемые обстоятельства, хотя по мере
надобности, как педагог, он подходил к ним вплотную. В его работе с актерами
можно ясно видеть, когда и что он делал как режиссер, когда и что — как
педагог, хотя одно подкрепляется и обосновывается другим, требует другого и
переходит в него. Поскольку К. С. Станиславский говорит о том, какая именно борьба должна происходить в сцене, в акте или в спектакле в
целом, исходя из содержания пьесы, как он ее понимает, и поскольку он
добивается именно ее осуществления в
актерском исполнении рисунка взаимодействий — он выступает как режиссер. Когда, пока и поскольку он
добивается от актеров, чтобы они эту борьбу выполняли
своими действиями, от «первого лица», так, как каждому из них это
свойственно на основе его личного жизненного опыта, его личных наклонностей, —
он выступает как театральный педагог.
Даже работая с учениками студии над тем или
другим драматургическим «учебным» материалом, он, в сущности, работал как
режиссер. И не без оснований В. М. Волькенштейн утверждает: «Система
Станиславского является изложением приемов режиссерского воздействия на актера»
(30, стр.37).
![]() |
![]() |