Контактная информация
Школа актерского мастерства и режиссуры

Санкт-Петербург
E-mail:


Наши партнеры

Поиск по сайту

Вот перед вами умный ребенок. Он даже не только ум­ный, — если хотите, он философ. Он много размышляет, во всем старается разобраться... Вот и сейчас он сидит, молчит и внимательно прислушивается к разговору взрос­лых... Ну чему они смеются? Решительно ничего смешного! Какие дураки! И так ведь часто! — он не на шутку начинает всё более и более презирать взрослых. И в са­мом деле: слова все он понимает, всё для него ясно — смеш­ного решительно ничего нет.

Можно подумать: какой серьез, сосредоточенность, какая одаренность! А дело только в том, что круг его понимания еще чрезвычайно беден. Слова-то он действительно понима­ет, но всей сложности событий, всего хитросплетения чело­веческих отношений, всего юмора происходящего он понять не в силах. Не может он также уследить и за едва улови­мыми оттенками в смысле слов, за изменениями их зна­чения в зависимости от порядка, сопоставления и интона­ций, с какими они произносятся. Не может, потому что он ничего-то, ничего еще не знает. А думает, что знает всё.

Таков же обычный путь умозаключений всякого не­вежды, будь он ребенком или взрослым. Никто не судит так безапелляционно и категорично, как невежда, и ни­кто не воображает себя таким всезнайкой, как невежда. И наоборот, только очень развитые и много постигшие могут быть достаточно осторожными и осмотрительными в своих суждениях.

Этот же самый ребенок, по мере того как кругозор его расширяется, начинает тоньше понимать и жизнь, и лю­дей, и язык и мало-помалу становится тем, к чему у него были все задатки, — т. е. философом, тонко ощущающим и жизнь, и мысль, и искусство*.

С нашим же «мудрецом» (4-м посетителем рощи) дело обстояло иначе. Способности суждения (рассудок его) не­сколько продолжили свое развитие, что же касается обла­сти эмоций, она или остановилась, или резко отстала в раз­витии. Он не очень-то восхищается природой. Почему? Да только потому, что он толком и не видит ее. Он смотрит на березки и видит в них... только дерево с белой корой и зелеными листьями. Еще немного, и он увидит в них толь­ко дрова для его печки... Чувства его не развиты, не утончены, поэтому и воображение его молчит. Если не бояться слов, то надо, пожалуй, сказать, что он изрядно туповат. Знания его — школьный учебник, кругозор его — обыва­тельщина. Пусть он окончил два факультета, пусть про­глотил тысячи книг — вся премудрость эта проскочила сквозь его, как вода через хорошую водопроводную трубу, не оставив никакого следа в его душе. А почему? Опять-таки потому, что воспринимал всё он только одним рас­судком — его эмоции, его ощущения при этом спали — их не было, вот благодетельная вода знания и проскочила, не найдя места, где бы ей задержаться.

Приходит такой в музей, смотрит на картину и дума­ет: очень недурно нарисована женщина... похожа... как в жизни. Справляется по путеводителю и, узнав, что это Сикстинская мадонна Рафаэля, удивляется: разве? Что же в ней особенного? Нарисовано, конечно, недурно. Но все-таки...

Ничего не видит.

ПРОЦЕСС И РЕЗУЛЬТАТ

В искусстве актера в ходе его исторического развития на­метилось два направления. Одно стремится изобразить жизнь, другое — пережить ее (на сцене).

Поговорим вплотную о сущности того и другого на­правления.

Кукольное представление может производить большое впечатление, даже большее, чем впечатление от иного люд­ского спектакля. Почему? Потому что я, зритель, заранее знаю, что здесь все условно. Знаю, что передо мной мерт­вые куклы, и не жду от них никаких чудес (действитель­ного оживания). Моя фантазия сама наделяет их качест­вами как бы живых существ. Словом, совершается то же, что можно наблюдать у детей в их играх: они тоже «оживляют» мертвые предметы и наделяют их любыми качествами.

Пойдем дальше — ступенькой выше. Заглянем в театр, где актеры не заботятся о художественной правде на сцене, не заботятся даже и о правдоподобии, а ограничива­ются тем, что приблизительно и грубо изображают те чув­ства, какие должны бы быть у действующих лиц: они улы­баются, когда нужно изобразить радость, хмурят брови и сжимают кулаки, когда нужно изобразить гнев, и тому подобное... Они кричат, когда надо сыграть драматичес­кую сцену, и разливаются сладкими голосами, когда сце­на должна, по их мнению, быть лирична... Словом, они ведут себя, как куклы, только с более усовершенствован­ным механизмом.

Читать далее...

Актеры
Режиссеры
режиссеры
Композиторы
композиторы