Контактная информация
Школа актерского мастерства и режиссуры

Санкт-Петербург
E-mail:


Наши партнеры

Поиск по сайту

Можем ли мы, актеры, делать со своей душой, со сво­ей психикой то, что они проделывают со своим телом?

А ведь должно быть именно так: мы такие же акроба­ты души, как они акробаты тела. И должны уметь делать со своей душой все те удивительные и даже страшные ве­щи, от которых обычный человек будет приходить и в вос­торг и в ужас, как приходит он, глядя на братьев Мате­ус, на Стешу и на других подобных.

К такой-то совершенной технике в своем деле мы и должны стремиться. О выработке в себе равноценных этим — особенных, выдающихся, нужных для нашего дела качеств мы и должны заботиться. О подобной же, из ряда вон выходящей тонкости и чуткости, о подобной этой силе и дерзости.

Без этого мы не имеем права именоваться артистами в своей специальности, как не может именоваться артис­том цирка какой-нибудь мальчик, который вздумает услаж­дать публику своими простенькими детскими кувыркань­ями по полу. Это ничего не значит, что подобных «арти­стов» у нас в театре пока еще не освистывают, — их спасает театральный самообман. Но близко время — это «искусст­во» будет получать заслуженную оценку.

Только имея такую высокую технику и разработанные качества, можно думать о свободе творчества. Так же, как пианист или скрипач не могут играть ничего сложного и трудного, если не имеют подходящей техники, так и актер, не имея высокой душевной техники, — не может играть ничего крупного как в области драмы, так и ко­медии. Не говорю уж — трагедии, — за нее можно брать­ся только с техникой и силой, равной технике и силе братьев Матеус или Стеши, не ниже. А если берутся... опять-таки под прикрытием театрального самообмана, да оттого, что нет рядом уничтожающих образцов вроде Ермоловой.

В. Душевная техника для актера — всё

Но как бы ни была очевидна необходимость приобретения душевной техники — ни к чему нет у актера более легко­мысленного отношения, чем к этому.

Режиссер тоже считает, что это дело не его: актер — ма­стер, получает за свое мастерство деньги, стало быть, он уж сам должен знать, как ему надо с собой управляться. Так всё и держится на самообмане публики.

Ведь что, например, можно наблюдать у всякого диле­танта? В первую очередь именно это небрежное отноше­ние к технике.

Их немало. Они рвутся к хорошему, скорбят об ис­кусстве. (Не так, чтобы очень, но все-таки скорбят в ме­ру своих сил.) И при этом ровно ничего у них не выхо­дит. Смотришь на них и думаешь: ничего у тебя и не вый­дет, друг сердечный... Нужны знания, уменье, серьезная работа!

Но интересно: сам он как-то в высшей степени легко­мысленно относится к этим знаниям. Их даешь ему, су­ешь в рот... а он... по-видимому, он совершенно лишен вку­са к ним, — не берет. Он думает, что не в них дело, что это всё — так... пустяки, мелочи. И, конечно, стукается о первую же стенку. В конце концов, это неудачник с разбитыми надеждами. «Жизнь его обманула!» А на самом деле он собирался обмануть жизнь, но из этого ни у кого никогда ничего не выходило.

* * *

Небрежное отношение к душевной технике это вообще одна из главных причин топтания на месте нашего ис­кусства.

Один очень толковый режиссер из думающих и инте­ресующихся своим делом, в дружеской беседе, сокруша­ясь о застое в нашем театральном искусстве, говорил: «Сколько я ни думал, где причина этого застоя, — я ниче­го другого не мог придумать, как то, что людям нечего ска­зать. Они не могут создать нового, светлого искусства единственно потому, что им нечего сказать».

Он не прав, этот режиссер. Причина совсем в другом. Причина в том, что не верна техника. Да, да! Как это ни странно.

Что сказать — это есть всегда. В любую минуту и у каж­дого человека.

И вот вам факты: самое распространенное и вполне общедоступное творчество — творчество читателя. Какой-нибудь Н. Н. читает «Войну и мир» — волнуется, сердит­ся, смеется и даже плачет... Почему?

Потому что, увлеченный автором, он воспринимает все события так живо, как будто они происходят теперь пе­ред ним снова. Симпатизируя Наташе, Андрею и многим другим, незаметно для себя, он так входит в их жизнь, в их интересы, в их характер, что почти срастается с ни­ми — как бы «перевоплощается» в них и переживает вме­сте с ними все треволнения их жизни.

Читать далее...

Актеры
Режиссеры
режиссеры
Композиторы
композиторы